В 1999 году, шесть лет спустя после посвящения в монахи под именем Тишайший и жизни в дзен-монастыре в 2 километрах над уровнем моря, Леонард Коэн все еще продолжал бороться с депрессией. Он пытался променять стимуляторы на просветление, чтобы продолжать писать свои прекрасные песни. Дело всей жизни никогда не давалось ему легко, даже в 60 лет. На пороге миллениума поэт отправился за ответами на не дающие покоя вопросы в Мумбаи, чтобы встретиться с гуру Рамешем Балсекаром. Между Рамешем и “верховным жрецом печали” состоялся длинный сатсанг, транскрипт которого публикуется ниже, впервые на русском языке.

Рамеш Балсекар: Мне говорили, ты живешь в дзенском монастыре?

Леонард Коэн: Да, это так.

Р.Б.: И сколько уже, три или четыре года?

Л.К.: Я связан с этим институтом уже почти тридцати лет – и где-то года четыре с половиной назад меня посвятили в монахи.

Р.Б.: Все ясно. И мог бы ты сказать, что дисциплина там строгая?

Л.К.: Да — она безжалостна.

Р.Б.: Но тебе это нравилось?

Л.К.: Не особенно, нет.

Р.Б.: Что ж, это честно. Вопрос, который я хочу задать, вот в чем: твое понимание до того, как ты пришел сюда, и после того, как ты услышал то, о чем я говорю, – есть ли разница?

Л.К.: Резонанс между двумя моделями — вашей и моего учителя — вот что привело меня к прилежному изучению ваших книг. Весь опыт, полученный из ваших книг, и высокие ступени развития, на которых находитесь и мой учитель, и вы — все это говорило о том, что было бы хорошо повидаться с вами.

Р.Б.: Я понимаю. Но ты произнес слово “резонанс”. Ты мог бы пояснить, что ты имел в виду, Леонард?

Л.К.: Во время одного из суровых ретритов, которым мы подвергались, я то и дело открывал какую-нибудь вашу книгу, в особенности “Окончательную истину” (The Final Truth); и я заметил, что ваши тексты проливают свет на рассуждения нашего Учителя, и наоборот. Резонанс был очевиден. Я почувствовал необходимость…

Р.Б.: Похожее случилось и со мной. Когда я был со своим учителем Нисаргадаттой Махараджем. Ты знаешь Вей Ву Вея? Ты слышал о нем? 20 лет назад друг мне дал его книгу — и я знал, что это настоящее сокровище, но я не мог ее понять, и потому отложил в сторону. Как выяснилось, в ней было все то же, что говорил Махарадж — удивительно… Ты что-то похожее имел в виду?

Л.К.: Да, мастер.

Р.Б.: Ясно. И что же, в особенности ты читал «Окончательную истину»?

Л.К.: Ну да, так случилось, что именно эта книга оказалась среди моих вещей. И я открывал ее в любой свободный момент, и слова, которые попадались мне, освещали весь мой день.

Р.Б.: Ясно, ясно. А ты читал какие-нибудь другие мои книги?

Л.К.: Да, я только что закончил читать «Указатели» (“Pointers”). Они у меня сейчас с собой. Но я читал их очень, очень медленно. Кажется, одна главка могла занять долгое-долгое время.

Р.Б.: Ясно. И вот ты провел здесь десять дней. Но ты все это время здесь был таким тихим.

Л.К.: Я наслаждался нектаром. Пребывание здесь невероятно приятно.

Р.Б.: Хорошо. И что же? То, что ты услышал в эти десять дней, и то, что ты прочитал в книге, и твое изначальное понимание — как это все резонирует одно с другим? Можешь ли ты объяснить немного?

Л.К.: На интеллектуальном уровне ваша модель, концептуальная подача становится все более и более понятной для меня — и то же самое и с моделью моего Учителя. На уровне восприятия я ощущаю ослабление собственнических чувств, ослабление ощущения, будто я чем-то управляю.

Р.Б.: Это очень верное слово! Собственнический — «я», «мое»! Я понимаю. И теперь, ослабление — что именно ты чувствуешь? когда это началось? Это все началось 30 лет назад, вместе с твоими духовными поисками, это ты имеешь в виду?

Л.К.: Я не могу назвать эти поиски духовными. Это, скорее, было необходимостью…

Р.Б.: Ты хочешь сказать, то, что началось еще 30 лет назад, не было по-настоящему духовным?

Л.К.: Нет, мастер.

Р.Б.: Понимаю, понимаю.

Л.К.: Я не могу сказать, изменилось ли что-то сейчас. Любое описание меркнет в сравнении c острой нуждой в том, что я ищу сейчас — спокойствия.

Р.Б.: Да, да.

Л.К.: И знаете, на протяжении многих лет, особенно те, кто занимается медитацией в Zendo, получают много “бесплатных образцов”, как вы выразились. Если каждый день сидеть неподвижно в течение долгих часов, вы обречены на бессонницу и недостаток белка в организме, и вы точно начнете испытывать разные необычные состояния. Жажда этих переживаний и заставила меня остаться, я по-настоящему НУЖДАЛСЯ в них.

Р.Б.: Да! ЖАЖДА переживаний, да. И?

Л.К.: Я забыл, что хотел сказать.

Р.Б.: Ты говорил о переживаниях и о жажде этих переживаний.

Л.К.: Я чувствовал жажду получить все более сильные переживания, я хотел, чтобы они были продолжительнее, я был ненасытен… Я стал жаден до переживаний такого рода. Такое случается в монастырях.

Р.Б.: Да, я согласен. Существует жадность до этих переживаний.

Л.К.: Безусловно. Но я должен сказать, что мой старый Учитель не видит особой ценности во всех этих переживаниях.

Р.Б.: Я понимаю. Не предостерегал ли он, к тому же, тебя от них?

Л.К.: Предостерегал, и отбивал всякую охоту!

Р.Б.: С помощью палки, ударом по плечам?

Л.К.: Да, мастер. Нам не рекомендуется принимать эти галлюцинации всерьез.

Р.Б.: Но насколько эффективны были эти удары, Леонард?

Л.К.: Не эффективны вообще. Я видел, что они действуют в случае других монахов, но не на меня. Так что я уважаю эту систему; это строгая система, основанная на очень полезной идее, но для одних она работает, а для других — нет.

Р.Б.: Верно-верно. Понимаю. А то, что ты услышал за те десять дней, что провел здесь, изменило ли оно что-то в твоем отношении, как ты думаешь?

Л.К.: Очень.

Р.Б.: Что-то изменилось в твоей жадности до переживаний? Можешь пояснить немного, Леонард?

Л.К.: Ваши акценты на разотождествлении с чувством делателя сыграли ключевую роль в ослаблении, в изменении этой жадности. И по милости этого действия, я испытал…

Р.Б.: Ты пытался разодождествиться в эти десять дней? Понимаю.

Л.К.: Да. И, конечно, жадность возникла. Голод возник, закономерно, и без моего приглашения. Жажда покоя, беспристрастности, баланса — все это возникло спонтанно. Но я чувствую, что, по большому счету, у меня нет никаких рычагов для управления этим аппаратом. И при этом в целом переживание становится все более сладким.

Р.Б.: Понятно. Понимаешь, что происходит — мы с Уэйном (имеется в виду Уэйн Ликерман, известный так же как Рам Цзы, один из самых известных учеников Рамеша, — ред.) немного поговорили пару дней назад; мы были вдвоем на крыше. И он заговорил о том, что определенные практики, давая эти «бесплатные образцы», раздувают при этом эго, и ти практики также могут надуть эго до такой степени, что оно уже готово взорваться. Что могло бы быть одним из способов уничтожения эго.

Л.К.: Да, это отличная характеристика для подобных практик.

Р.Б.: Да. Предполагается, что практики нужны для этого. Но я сказал Уэйну, что взрыв может случиться, если на то будет воля Бога, и также если есть воля Бога, чтобы этот конкретный организм тела-ума шел ТАКИМ ПУТЕМ. Это напоминает мне историю Лао Цзы и его ученика, которую, я уверен, ты знаешь, но я повторю ее. Ученик пришел к Лао Цзы с лицом, покрасневшим от чувства, будто он чего-то достиг. И сказал ему: «Мастер! Я понял!» Лао Цзы сострадательно положил руки на плечи ученика и сказал: «Сынок, ты НЕ понял». Ты слышал эту историю?

Л.К.: Нет, Мастер.

Р.Б.: О, действительно? Хорошо. Он сказал: «Нет, сын мой, ты не понял». И ученик, удрученный, ушел. Через некоторое время он вернулся, бросился к ногам Мастера и сказал: «Мастер, это случилось». Лао Цзы посмотрел ему в глаза, увидел, поднял ученика и сказал: «Теперь расскажи мне, что случилось». Ученик объяснил: «Я был УВЕРЕН, что я достиг того, чего хотел достичь, все переживания, вся радость — я знал, что это оно; но когда ты сказал мне, что я НЕ понял, я принял это как правду. Но правдой было так же и то, что поскольку я был очень заинтересован, я сделал все, что мог, и, тем не менее, ты сказал мне, что я ничего не достиг. И в результате я принял И ТО, И ДРУГОЕ как правду. Я пошел своей дорогой, уже ничего не желая, ничего не ожидая, и вдруг я заметил, что переживание радости ушло, но на меня низошел покой. И тогда меня осенило, что это и был тот покой, которого я хотел — ничего не хотеть достичь!» Так вот, это и был тот покой, который пришел, когда закончился поиск. Понимаешь? Такова была судьба организма тела-ума того конкретного ученика, что его эго раздулось до такой степени, что взорвалось, и булавкой, которая его проткнула, были слова Лао Цзы: «Нет, ты не понял!»

Но, еще раз: опасность В ТОМ, что для некоторого организма тела-ума воля Бога и судьба может проявиться так, чтобы эго взорвалось и осталось бы взорванным на таком уровне, когда это взорванное эго начинает считать себя Мастером, понимаешь? И хочет и начинает привлекать сотни и тысячи учеников! Но при этом это взорванное эго, оно все еще там. Оно не проколото до конца.

Но другое дело, когда эго становится все слабее, слабее и слабее, а потом, в конце концов, умирает, обнаруживая: «Кто делает что-либо? Кто ищет? Кто достигает?» Понимаешь? Вот почему я говорю, что единственная Садхана, которую я рекомендую, это поискать в конце каждого дня, сколько действий из тех, которые, как я помню, случились сегодня, были МОИМИ действиями, а сколько просто случились.

И, осмелюсь сказать, что честный анализ заставит эго прийти к заключению, что ни одно из действий не было ЕГО или ЕЕ действиями! И если это повторять день за днем, то сначала этот анализ будет происходить в конце дня, но потом обнаружится, что он происходит множество раз В ТЕЧЕНИЕ дня! — до тех пор, пока в итоге не начнет происходить так, что действие случается и почти одновременно происходит анализ того, что это действие не было моим действием. Так что с непоколебимейшим убеждением, с безусловным принятием того, что я не делаю ничего, возникает вопрос, неинтеллектуально: «Кто Я?». Но он возникает из самых глубин разочарования — можно сказать, из глубин разочарования эго — «Если я ничего не делаю, если ни одно действие не мое, то кто же этот «я», которым я так озабочен?»

Рамана Махарши использовал слова «Кто я?» (“Who am I” ), потому что в английском языке есть удивительная разница между ‘I’ и ‘me’ («Я» и «я»), но в тамильском языке и во многих других языках такой разницы нет, как мне сказали. Так что когда Рамана Махарши говорил «Найди, кто это «Я», он на самом деле имел в виду «Кто этот «я», которым я так озабочен?».

Если этот процесс начинается, то это воля Бога. И если этот процесс достигает определенной глубины, то каждый шаг — это Божья воля и судьба этого конкретного организма тела-ума. Фактически этот вопрос «существую ли я» возникает из ГЛУБОЧАЙШЕГО РАЗОЧАРОВАНИЯ, из того, вероятно, что называют ТЕМНОЙ НОЧЬЮ ДУШИ. В промежутке между возникновением вопроса и возникновением ответа — глубочайшее разочарование, которое и есть темная ночь души. И эта темная ночь души пробуждает вас к ответу: «Никогда не было «меня». Есть думание, но нет думающего. Есть делание, но нет делающего». Думающий, делающий, переживающий — появляется позже, и он наполнен гордостью или чувством вины. Думание происходит. Мысль возникает и ведет к какому-либо действию. А позже индивидуальное эго-делатель приходит и говорит: «У меня была блестящая идея, которую я воплотил в жизнь, и теперь я Билл Гейтс, делающий пятьсот долларов в секунду». Вот так появляются мысли. Но тот, кто говорит «Я думал», появляется позже. И на то есть воля Бога и судьба организма тела-ума. Так, Альберт Эйнштейн, с присущей ему тотальной скромностью, сказал, что формула пришла к нему извне.

Л.К.: Я думаю, таков опыт любого художника или работника умственного труда.

Р.Б.: Да, Нуриев, танцовщик, сказал: «Нуриев танцует лучше всего тогда, когда нет Нуриева». И то же самое можно сказать, я полагаю, о любом художнике в любой области… Но если разобраться, то даже и это зависит от воли Бога и судьбы конкретного организма.

Есть одна маленькая книжка, сокращенная редакция Бхагавад-гиты, ты читал ее?

Л.К.: Эту редакцию нет.

Р.Б.: В Бхагавад-гите семьсот стихов. Кто-то говорил мне, что Рамана Махарши ужал ее до сорока трех или сорока восьми стихов. У одного моего друга (он приезжал регулярно) был экземпляр, и я попросил его: «Привези мне эту книгу». Он сказал: «Да-да, я привезу тебе в следующий раз». И после этого четыре раза он приезжал и четыре раза забывал. И тогда я сказал: «Ответ Раманы Махарши ясен для меня. Сделай ее сам!» (смеется) «Не читай выбранное МНОЙ!»

И я начал делать это: моя версия уложилась в шестьдесят шесть стихов. И один из них такой: «Среди тысяч людей лишь один ищущий. А из множества ищущих ТОЛЬКО ОДИН познает меня воистину». Понимаешь? То есть многие ищущие, которые не достигают конечной истины, очевидно, следуют путем, который не предполагает того, чтобы они дошли до конца — таков процесс, уготованный их организмам тела-ума.

Так что это недоразумение «Какой путь лучший? Какой из духовных путей лучший?» — нет «лучшего духовного пути». Есть только особый духовный путь для тебя, или для определенного организма тела-ума на данном этапе его развития. И Источник пошлет этот организм тела-ума к тому Гуру, который подходит ему или ей в данный момент, и все, что может сделать организм тела-ума, это следовать за тем Гуру, к которому он послан.

Многие Гуру, к сожалению, привязывают своих учеников, говоря: «Теперь ты должен остаться со мной. Ты хотел посвящения. Хорошо, теперь наши отношения — на всю жизнь». Понимаешь? По мне, так это смехотворно. Ты посвятил его, но кто прислал его к тебе? Источник определенно имеет право послать ученика куда-то еще! Кто такой этот Гуру, чтобы привязывать его на всю жизнь?

Л.К.: В дзенской традиции, как вы знаете, монахи ходили от одного Мастера к другому в поисках разных аспектов учения. Я не чувствую, что предаю своего Учителя, будучи здесь.

Р.Б.: Да, иначе ты не был бы здесь. На самом деле, Уйэн сказал мне, что ты сказал об этом своему Учителю.

Л.К.: Да. И он попросил меня приготовить для него обед в последний раз. Потому что я его повар.

Р.Б.: И какое у него любимое блюдо?

Л.К.: Лосось терияки.

Р.Б.: О! Ну, это и мое любимое блюдо тоже. То есть, не конкретно то, которое ты назвал, я его не пробовал, но… лосось.

Л.К.: Это просто лосось, на некоторое время замаринованный в соевом соусе и саке, с имбирем и перцем, а потом приготовленный в масле.

Р.Б.: Так значит готовить еду — еще один твой талант?

Л.К.: Это не талант, это обязанность. Я готовил для старика.

Р.Б.: Так значит это твоя обязанность — готовить лосось для своего Гуру?

Л.К.: Именно так.

Р.Б.: А обязанность Гуру — есть его, как бы ты его ни приготовил!

Л.К.: Он очень небрежен по отношению к своим обязанностям. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
_______________

Впервые опубликовано в Ramana Maharshi Foundation UK Journal
“Self Enquiry”, лето 1999
Цитируется по публикации: janeadamsart.wordpress.com
Перевод: Глеб Давыдов, Ксения Циммерман
Иллюстрации: Джейн Адамс, janeadamsart.wordpress.com

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>